Биоценоз ненависти соседей из одного двора

Места • Екатерина Ажгирей
Пока мы говорим про век толерантности, мультикультурности и терпимости, где-то в соседнем дворе жильцы не разрешают инвалиду поставить пандус, потому что он будет им мешать. Давайте смотреть правде в глаза: в тесных многоквартирных домах часто приходится уживаться людям, абсолютно несовместимым в природе, и даже порядочный пианист может бесить соседей сильнее, чем любитель парковаться среди детских качелей. Почему биоценоз? Потому что это замкнутая цепочка ненависти, в которой увязли абсолютно все.

Автомобилисты и пешеходы

Если вы живете в узких двориках спального района, на уже на этом пункте можно брать салфетки для слёз. Каждый вечер в тесноте и под закатом разворачивается многоходовая Need for Parkovka для местных, где «кто успел, тот и припарковался не в соседнем районе». Если в новостроях и «элитных» домах парковку заранее планируют по количеству людей, и свято место железно закреплено за вами (иногда прямо с номерком), то здесь придется уповать на скорость, случай или удачу. Кто-то пытается забить себе место, обозначая его кирпичами, устанавливая ограничители с лентами и делая по ночам насыпи из явно ворованного песка. Смотрится это отчаянно, но иногда работает. В большинстве случаев переходит в перепалку с другими автомобилистами, потому что право на владение личным парковочным местом в условном Заводском районе ещё никто не вводил (не удивимся, если ЖЭС возьмет такой вариант монетизации на вооружение).

Отдельная история – парковочные места для инвалидов. Большую часть времени они пустуют, а занять их в парковочный пик хочется до одури, но грешно. Повезет, если согрешив, не нарвешься на шквал проклятий и обвинений, если тебя не сфотографирует местный активист и не вышлет фотофакт на Onliner. Люди с инвалидностью часто стесняются отстаивать свои права, но в некоторых минских дворах все же появляются зловещие таблички их авторства: «Забрал моё место – забери и болезни». И если беларусам так мешают инвалиды, об этом принято молчать в тряпку (кроме случая в Гомеле, где откровенная темнота соседей все же прорвалась наружу в виде отказа поставить парню на коляске пандус), то обозлившегося инвалида ненавидеть уже вроде как даже законно.

Спешащие с утра ненавидят тех, кто ночью подпер их машину, любезно оставив табличку «перезвоните, если вам мешает мой автомобиль» (больше них ненавидят только тех, кто паркуется как мудак, но даже не ставит табличку). Скорые презирают парковки «стану сбоку дорожки, авось проедут» и правильно делают. Кажется, только крошечным cмартам эта парковочная нервотрепка вообще не грозит. И велосипедистам. Хотя нет, их тоже ненавидят.

Велосипедисты и мамочки с колясками

На первом этаже дома может быть организован импровизированный пункт хранения пары велосипедов и пары колясок для малышей. Места немного, и понятно, что одно другому мешает. И велики, и коляски тяжелые: никто из обладателей этих агрегатов не хочет таскать своё счастье на 5-й этаж. Здесь появляются уже не таблички, а распечатки на скотче, где хозяева колясок любезно просят понять и простить, потому что с малышом тащить ещё и коляску, которую опять спускать каждое утро/вечер, очень неудобно и тяжело, поэтому они организуют даже собственный ящик для её хранения.

Матери не любят велосипедистов еще и потому, что они – явная угроза их маленьким детям. Велосипедисты ненавидят матерей, потому что те любят гулять с колясками по велодорожкам. Велосипедист и дама с ребенком не ненавидят друг друга лишь в одном случае: они мать и сын (или дочь).

Вернёмся во двор. Если у кого-то из соседей идет капитальный ремонт, то в эту войну ввязываются еще и рабочие, которые просят убрать своё хламьё, потому что им нужно скинуть своё (доски от старого пола, оконные рамы и даже, временно, сантехнику). Эпоха коммуналок вроде бы прошла, но кажется, теперь она просто видоизменилась в предметную: на одном двухметровом пятачке ютятся велики, коляски, старенький унитаз и ветошь от Агафьи Александровны.

Младенцы и взрослые

«Дети – цветы жизни», но жизни только твоей, не чужой. На деле есть реальные истории, как сосед вызывает наряд милиции на плачущего в соседней квартире грудничка. Наряд. Милиции. На грудничка. Кажется, стоит пояснить, что до года дети вообще плачут практически всегда. А так как человечество размножается и продолжает свой род, этот факт придется принять даже тем, кому род продолжать в данный момент не с кем. Стук кулаком в стену, чечетка тапками по батарее и прочие бесполезные выражения недовольства не работают – младенцу плевать, у него пока четыре функции: спать, есть, справлять нужду и плакать. И если в наряде в тот день порядочный милиционер, он предупреждает соседа, что в следующий раз за такой вызов на пару суток в РУВД-санаторий уедет он.

Если вы живете в хрущевке, то недолюбливать активных детей, конечно, будете за слоновий топот, кидание мячика и громкие дидактические споры: «Мааам, котлету не буду! – Нет котлеты, нет гулянок!» Слышимость в панельках порой такая, что кажется, будто живете в одном шумном вагоне метро. Смириться или переезжать – по-другому не получится. Или подготовить свою нервную систему к моменту, когда эти дети пойдут в музыкальную школу. И вы счастливчик, если они выберут пение, а не духовые или барабаны.

Собаки, которые мусорят

«Пожалуйста, убирайте за своими собаками – здесь играют наши дети!» – адекватная вежливая просьба работает, увы, далеко не всегда. Казалось бы, убирать за своей собакой, то есть носить с собой на прогулку пару пакетиков и играть в Марио, только который собирает не монетки, а какашки питомца – абсолютно нормальная практика. Но и это понятно не всем. Не так мало любителей собак, которые считают переваренный ужин их джек рассела лучшим удобрением для детской песочницы. «Позасирали весь двор!», – будет кричать женщина с синими стрелками, бросившая на тротуар обертку от мороженого. От кого вреда больше, решительно непонятно, но почва для ненависти уже во всех смыслах подготовлена.

И та, и другая сторона вполне себе мирно сосуществует, особенно, когда и дети, и взрослые, и собаки воспитаны. Дети не вырывают собакам хвосты и не лезут в пасть, псы понимают, что такое ребенок, а хозяева не пускают животных портить детскую площадку.

Зоофилы и зоо-нацисты

Представим, что вы добрая и образованная женщина лет 50-ти, прекрасно жили, подкармливали бездомных кошек, организовав им приличную столовую у подвала, стерилизовали и обработали их за свой счет, а в один день выходите из подъезда и видите рассыпанную около всего дома хлорку. Здесь гуляют маленькие дети и бегают разной степени обеспеченности жильем животные, например, собаки, которые надышатся парами ни за что ни про что.

Окажется, что подполковник этажом выше, который считает себя потомственным интеллигентом, ночью, пока все спят, как хулиган-пятиклассник, рассыпает на площадке пакеты хлорки. Животных и правда любят не все.

Охотник на этом не успокоится, ему начнет мешать ваша лающая на звонок в дверь собака, в почтовом ящике появятся анонимки (написанные на компьютере, чтобы, не дай бог, не оставлять улик). В итоге кормушка для котов сдвигается к соседнему дому, где пока никому ничего не мешает, собаке покупают электроошейник, а у очень интеллигентного соседа появляется новый раздражитель – другая собака, которая вообще может не уметь лаять от рождения. Но энергию куда-то направлять нужно, особенно если зоофоб всю жизнь разрабатывал в себе синдром вахтера, и кроме работы его хочется применить везде. В особо тяжелых случаях единственная помощь – милиция и регистрация ваших животных, которые имеют право заливаться самым диким лаем с 9 утра до 11 вечера.

Старики и молодежь

Здесь и объяснять не приходится. Если вы пытались организовать в рамках приличия вечеринку с громким Иваном Дорном из колонок, обязательно обнаруживали соседа Виктора Петровича, который в молодости стройотрядом фигачил дома в Сибири, а теперь хочет отдохнуть. Поэтому ему мешает всё: музыка, даже если она негромкая, приходящие в гости друзья (само собой, наркоманы и проституки), оставленный на ночь в подъезде мусор и само твоё присутствие в квартире напротив. Виктор Петрович – это архетип, собирательный образ вожака-соседа, который бдит 24/7 из окна первого этажа, не ворует ли кто-то тюльпаны с клумбы. Виктор Петрович следит, чтобы в подъезд не проникали чужаки. Виктор Петрович вообще может быть женщиной 45-ти лет, которая за один факт существования не любит молодежь и подростков.

Другую сторону же раздражает постоянный запах лекарств, валерьянки, вместо музыки – громкое радио, по которому каждый день через стенку слышен гимн, и бесконечное ворчание, которое уже стало стилем жизни. Возможно, здесь весь конфликт кроется в недостатке внимания – возможно, если надеть штаны поприличнее и пойти к Виктору Петровичу в гости, вы узнаете, как прежний житель вашей квартиры залил Виктору Петровичу потолок и почему при Брежневе было не так и плохо.

Пьющий сосед и все соседи с лестничной клетки

Алкоголиков уже даже почти не ненавидят – их воспринимают как данность, ведь Беларусь делит с Литвой пальму первенства за самую пьющую нацию. Но есть тихие алкоголики, а есть шумные и агрессивные. Первые вообще не будут вам мешать – они разлагают только собственную жизнь, лишь эпизодично подбешивают звонками в дверь в шесть утра ради «Ой, а не будет у вас на сахар два рублика?». Им не мешают собаки, если повезет найти денег, они даже могут купить дворовым детям дешевого мороженого, хотя в их ящиках скапливаются пачки неоплаченных коммуналок. Второй случай – серьезный и уже служит явным трамплином дворовой ненависти. Здесь становится страшно возвращаться домой, если в подъезде исправно не меняют лампочки, а за соседней дверью рейв с недорогим, но очень забористым алкоголем. И частые вызовы милиции помогут вряд ли: такой сосед будет периодически уезжать куда-то с нарядами милиционеров, но неизменно будет возвращаться с новыми силами к кутежу.

Единственный и очень эгоистичный плюс – когда у таких людей совсем не остается денег, они начинают продавать свои квартиры, и чаще всего делают это по очень выгодной цене. Тут уже самый социально обеспеченный сосед не упустит возможности сделать себе двухэтажную квартиру. Правда, ему так или иначе перейдет часть репутации прежнего жильца, а значит его тоже будут ненавидеть. За что? За ремонт после неблагополучного жителя.

Соседи с ремонтом и все, кто попал в радиус их дрели

Пережить ремонт (особенно соседский) – это настоящий обряд терпимости. Белым шумом станет звук перфоратора, дрели и даже соседский мат, когда в очередной раз что-то пошло не так. Говорят, главное в ремонте – не развестись. Нет, главное в ремонте – чтобы тебя не убили соседи. Кажется, через этот пункт проходят все, вне зависимости от того, живете вы в центре или на окраине, без разницы и ваш социальный статус. И даже неважно, это застройка на Ангарской или свежекупленное жилье в Новой боровой. Ремонт и бесилово, связанное с ним, коснется всех, только если вы не живете на хуторе. Адекватные соседи не начнут сверлить стены раньше восьми, а в выходные – и девяти часов утра, помоют лестничную клетку от побелки/пыли и каждый раз при встрече будут извиняться за временные неудобства. Ты соберешь волю в кулак и простишь их, потому что сам планируешь ремонт кухни в следующем году. Неадекватные будут выражать своим ремонтом месть, вкладывать в каждую ноту саундтрека перфоратора всю ненависть к пьющим соседям, к мамам с детьми или без, к наглым подросткам, к курящим в подъезде мужчинам в шерстяных трико, к 60-летней дочери важного в прошлом человека, которая играет гаммы каждый четверг. И даже к тем же автомобилистам, которые паркуются как идиоты. Всё, круг ненависти замкнулся.

Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter

Подружить ресторатора с фермером. Готовим спаржу в деревне Цвирки

Места • редакция KYKY

Весна в этом году выдалась вполне французской – солнце жарит, поля зеленеют и даже яблони под Минском расцвели. Самое время открыть сезон спаржи. Шеф-повар Антон Немирович пригласил KYKY в путешествие на настоящую беларускую ферму. Мы взяли с собой стейки из утки «Мулард» и поехали собирать зеленую спаржу.