Busy trap. Прекратите оправдывать своё жалкое существование работой

Боль • Тим Крайдер
К утру пятницы вы становитесь просто невыносимым человеком, который зашивается в тонне невыполненных задач? Или, наоборот, вас бесит новомодный культ показательного круглосуточного трудоголизма? Тогда прочтите этот текст – он откроет вам глаза на осознанную тюрьму, которую мы все оправдываем абсолютно неважными с точки зрения жизни делами.


Наверняка вам доводилось часто слушать о том, как сильно ваши знакомые заняты. Это стало дежурным ответом на вопрос «Как дела?»:

— Занят!
— Так сильно занят!
— Просто до одури занят!

Вполне понятно, что это хвастовство, подаваемое как жалоба. И реакция, соответственно, тоже звучит, как своего рода поздравление:

— Ну так хорошо же, что занят!

или

— Это же лучше, чем ничего не делать!

И, заметьте, это чаще всего не те люди, чья работа — проводить ночи напролет в реанимационном отделении или кататься каждый день из пригорода на три работы, потому что ина­че кон­цы с кон­ца­ми не све­сти. Я к тому, что люди, с кото­ры­ми мы име­ем дело, не заня­ты, а измо­та­ны. Полно­стью исто­ще­ны. Такие типич­ные персонажи из филь­мов про зом­биапо­ка­лип­сис. И это почти все­гда люди, кото­рые погряз­ли в рабо­те по сво­ей соб­ствен­ной воле. Обязан­ности, кото­рые они сами на себя взя­ли, а так­же уро­ки и вне­класс­ные меро­при­я­тия, в кото­рых по тем же при­чи­нам участ­ву­ют их дети. Они заня­ты, пото­му что так им гово­рят их амби­ции, напо­ри­стость или, может быть, тре­во­га, пото­му что они зави­си­мы от это­го и живут в стра­хе того, что их может ждать, если их заня­то­сти вдруг не станет.

Почти все мои зна­ко­мые заня­ты. Они встре­во­же­ны, когда не рабо­та­ют или не занимаются тем, что посо­дей­ство­ва­ло бы их карьер­ном росту. Они назна­ча­ют встре­чу с дру­зья­ми, слов­но это какая-то обя­за­лов­ка. Как школь­ни­ки, у кото­рых сред­ний балл выше сред­не­го, но недо­ста­точ­но высок для поступ­ле­ния в кол­ледж, поэто­му бед­ня­гам при­хо­дит­ся еще и волон­тер­ство­вать ради плю­си­ка в харак­те­ри­сти­ке. Недав­но я напи­сал сво­е­му при­я­те­лю и спро­сил, не хочет ли он встре­тить­ся на неде­ле. В ответ после­до­ва­ло нечто вро­де: «У меня очень мало вре­ме­ни, но ты пиши, если что. Возмож­но, я смо­гу пере­не­сти свои дела на часок-дру­гой». Я хотел уточ­нить, что сво­им сооб­ще­ни­ем я не соби­рал­ся про­щу­пы­вать поч­ву для при­гла­ше­ния «когда-нибудь». Это и было приглашением. Но его дела были слов­но сте­на, за кото­рой сто­ял он сам и пытал­ся меня рас­слы­шать, и вско­ре я забил на то, что­бы докри­чать­ся и доне­сти до него то, что я имею в виду.

Даже у детей в наше вре­мя рас­пи­са­ние заби­то под завяз­ку, гля­нешь – сво­бод­ных трид­ца­ти минут нет! Сплош­ные уро­ки да вне­класс­ные меро­при­я­тия. Они при­хо­дят домой таки­ми же вымо­тан­ны­ми, как и взрос­лые. В дет­стве я был типич­ным для того вре­ме­ни ребен­ком «с клю­чом на шее»: оба роди­те­ля на рабо­те, и каж­дый день в моем рас­по­ря­же­нии было три часа абсо­лют­ной сво­бо­ды. Я был пол­но­стью предо­став­лен сам себе: мог листать Всемир­ную Энцик­ло­пе­дию или сни­мать филь­мы о том, как мы с дру­зья­ми соби­ра­ем­ся в лесу и игра­ем в снеж­ки из гря­зи, кото­рые при­ле­та­ют нам прямо в гла­за. Все это дало мне бес­цен­ный жиз­нен­ный опыт и навы­ки, кото­рые служат мне по сей день. Эти сво­бод­ные часы и ста­ли для меня моде­лью той жиз­ни, к кото­рой нуж­но стремиться.

Нынеш­няя сума­то­ха – это не обя­за­тель­ное или неиз­беж­ное усло­вие совре­мен­ной жиз­ни; это тот выбор, кото­рый мы сде­ла­ли; как мини­мум мы дали мол­ча­ли­вое согла­сие на такую жизнь. Не так давно я созво­нил­ся по Скайпу с подру­гой. Ей при­шлось уехать из большо­го горо­да из-за высо­ких цен на арен­ду жилья, поэто­му сей­час она живет в сту­дии в неболь­шом горо­де на юге Франции. Она ска­за­ла, что впер­вые за мно­го лет живет спо­кой­ной и счаст­ли­вой жиз­нью. Она, как и преж­де, справ­ля­ет­ся со все­ми сво­и­ми дела­ми, но на это не ухо­дит целый день и вся энер­гия. Говорит, чув­ству­ет себя, как в кол­ле­дже. У нее боль­шая ком­па­ния дру­зей, с кото­рой мож­но сидеть в кафе каж­дый вечер. Она сно­ва нача­ла с кем-то встре­чать­ся. (Как-то раз она оха­рак­те­ри­зо­ва­ла отно­ше­ния в Нью-Йорке сле­ду­ю­щим обра­зом: «Все слиш­ком заня­ты и дума­ют, что нуж­но все­гда стре­мить­ся к чему-то боль­ше­му»). То, что она оши­боч­но при­ни­ма­ла за свои чер­ты харак­те­ра – одер­жи­мость, раз­дра­жи­тель­ность, тре­вож­ность и мелан­хо­лич­ность, – ока­за­лось резуль­та­том обра­за жиз­ни, кото­рый она вела. Не то что­бы мы все хоте­ли так жить, но явно никто не хочет быть частью проб­ки на доро­ге или дав­ки на ста­ди­о­не, или зве­ном иерар­хии жесто­ко­сти в шко­ле. Но мы кол­лек­тив­но при­нуж­да­ем к это­му друг друга.

«Быть заня­тым» — сво­е­го рода экзи­стен­ци­аль­ное само­утвер­жде­ние, попыт­ка огра­дить­ся от пусто­ты; черт возь­ми, ну разу­ме­ет­ся, твоя жизнь не может быть пустой и бес­смыс­лен­ной, если ты ТАК ЗАНЯТ, пол­но­стью забро­ни­ро­ван, без тебя не обой­дут­ся даже в тече­ние часа.

Я был зна­ком с девуш­кой, кото­рая рабо­та­ла ста­же­ром в жур­на­ле, и ей не раз­ре­ша­ли брать обе­ден­ный пере­рыв – вдруг она сроч­но пона­до­бит­ся! Это был раз­вле­ка­тель­ный жур­нал, смысл суще­ство­ва­ния кото­ро­го был утра­чен сра­зу после того, как на телевизионных пуль­тах появи­лась кноп­ка «Меню», поэто­му слож­но отри­цать, что эта кажу­ща­я­ся неза­ме­ни­мость не что иное как инсти­ту­ци­о­наль­ный само­об­ман. Все больше и боль­ше людей в этой стра­не пере­ста­ют делать что-то ощу­ти­мое; если ваша рабо­та не была выпол­не­на кош­кой или уда­вом, я сомне­ва­юсь, что это озна­ча­ет ее непре­мен­ную важ­ность.

И я не могу не задать­ся вопро­сом: а не оче­ред­ной ли это способ уйти от осо­зна­ния того, что боль­шин­ство того, что мы дела­ем, не име­ет значения?

Лично я не занят. Я самый лени­вый из всех зна­ко­мых мне амби­ци­оз­ных людей. Да, как и боль­шин­ство писа­те­лей, я чув­ствую, что зря рас­хо­дую ресур­сы пла­не­ты, если не напи­сал за день ни строч­ки. Но в то же вре­мя я счи­таю, что четы­ре или пять часов тру­да – более чем доста­точ­но, что­бы оправ­дать свое суще­ство­ва­ние. В иде­а­ле я провожу свой рабо­чий день сле­ду­ю­щим обра­зом: пишу утром, ката­юсь на вело­си­пе­де или бегаю по делам днем, а вечер остав­ляю для встреч с дру­зья­ми, чте­ния или просмотра филь­мов. Я думаю, что это разум­ный и при­ят­ный темп. И если мне позвонят и спро­сят, хочу ли я послать рабо­ту куда подаль­ше и заце­нить новый отдел аме­ри­кан­ско­го искус­ства в музее Метро­по­ли­тен или пона­блю­дать за девуш­ка­ми в цен­траль­ном пар­ке, или пой­ти рас­пи­вать про­хла­ди­тель­ные напит­ки весь день, то я ска­жу: «Окей, во сколь­ко?»

Однако послед­ние несколь­ко меся­цев я стал заня­тым, пото­му что это­го тре­бо­ва­ла моя рабо­та. Первое вре­мя мне уда­ва­лось делать серьез­ное лицо и гово­рить, что я слиш­ком занят для того или ино­го занятия. И я понял, поче­му всем так нра­вит­ся эта отмаз­ка: она озна­ча­ет, что ты зна­чим, что c тобой хотят встретиться, что на тебе — обязанности. Но есть один момент: я нена­ви­жу быть занятым. Каждое утро моя поч­та была пере­пол­не­на пись­ма­ми, в кото­рых была куча нераз­ре­шен­ных про­блем, в кото­рых меня про­си­ли делать то, что я не хотел. Терпеть это ста­но­ви­лось все труд­нее и труд­нее, и одна­жды настал день, когда я сбе­жал в тихое и укром­ное местеч­ко, отку­да сей­час и пишу.

Здесь я в основ­ном не зани­ма­юсь сво­и­ми обя­зан­но­стя­ми. Здесь нет теле­ви­зо­ра. Чтобы про­ве­рить элек­трон­ную почту, мне необ­хо­ди­мо ехать в биб­лио­те­ку. Я отправляюсь на неде­лю туда, где нет нико­го, кого я знаю. Я вспом­нил о существовании цве­точ­ков, бука­шек и звезд. Я читал. И впер­вые за несколь­ко меся­цев я стал по-насто­я­ще­му писать. Трудно что-то ска­зать о жиз­ни, если ты не погру­жен в мир, в кото­ром живешь, и про­сто невоз­мож­но пред­по­ло­жить, какой она мог­ла бы быть или как ее луч­ше оха­рак­те­ри­зо­вать, если не можешь сбе­жать от всей этой суе­ты. Празд­ность — это не отпуск, не пота­ка­ние сво­им сла­бо­стям, не порок. Это незаменимо для моз­га, как вита­мин D для тела, и, если мы себя это­го лиша­ем, мы под­вер­га­ем себя пси­хи­че­ским неду­гам, кото­рые обез­об­ра­жи­ва­ют нас так же, как и любое дру­гое забо­ле­ва­ние.

То про­стран­ство и тиши­на без­де­лья — необ­хо­ди­мое условие для того, что­бы отой­ти от сво­ей жиз­ни на необ­хо­ди­мое рас­сто­я­ние. Увидеть ее цели­ком. Связать несов­ме­сти­мые, каза­лось бы, эле­мен­ты. Дождать­ся, нако­нец, того само­го оза­ре­ния. Это и есть то, что нуж­но для рабо­ты. В сво­ем эссе о лени Томас Пинчон писал: «Празд­ное меч­та­ние зача­стую лежит в осно­ве все­го, что мы дела­ем». Архиме­до­ва «Эврика» в ван­ной, ябло­ко Ньюто­на, Джекил и Хайд и бен­золь­ное коль­цо — в исто­рии пол­ным-пол­но при­ме­ров того, как вдох­но­ве­ние при­хо­ди­ло в момен­ты без­де­лья или меч­та­нья. Неволь­но зада­ешь­ся вопро­сом: а не при­над­ле­жат ли вели­кие идеи, изоб­ре­те­ния и шедев­ры в боль­шей мере без­дель­ни­кам, лоды­рям и раз­дол­ба­ям, неже­ли трудягам?

Цель буду­ще­го — пол­ное отсут­ствие необ­хо­ди­мо­сти рабо­тать, так что мы сме­ло можем играть. Поэто­му мы долж­ны уни­что­жить ныне суще­ству­ю­щую политико-экономическую систе­му. Это может зву­чать как нечто, ска­зан­ное наку­рен­ным анархистом, но вооб­ще-то это был Артур Кларк, кото­рый меж­ду дай­вин­гом и пинболом нашел вре­мя, что­бы напи­сать «Конец Детства» и при­ду­мать спут­ни­ки связи. Мой дав­ниш­ний кол­ле­га Тэд Ролл недав­но опуб­ли­ко­вал колон­ку с предложением раз­де­лить общие день­ги и обес­пе­чить каж­до­му граж­да­ни­ну безусловный базо­вый доход. Сего­дня звучит как бред сума­сшед­ше­го, но через сто лет это впол­не может стать есте­ствен­ным чело­ве­че­ским пра­вом нарав­не с упразднением раб­ства, все­об­щим голо­со­ва­ни­ем и вось­ми­ча­со­вым рабо­чим днем.

Пурита­не пре­вра­ти­ли рабо­ту в бла­го­де­тель, оче­вид­но, забыв о том, что бог ее создал как наказание.

Возмож­но, мир бы вско­ре рух­нул, если бы все были таки­ми же, как я. Но я смею предположить, что иде­аль­ная чело­ве­че­ская жизнь нахо­дит­ся где-то меж­ду моей вопи­ю­щей празд­но­стью и мани­а­каль­ной суе­той осталь­но­го мира. Моя роль — про­сто ока­зы­вать пло­хое вли­я­ние, быть ребен­ком, кото­рый сто­ит и кор­чит тебе в окне рожи, пока ты сидишь в клас­се за пар­той, и взы­ва­ет тебя при­ду­мать какую-нибудь отмаз­ку, вырвать­ся отту­да на волю и немно­го пове­се­лить­ся. Мое наме­рен­ное реше­ние быть без­дель­ни­ком — ско­рее рос­кошь, чем пре­иму­ще­ство, но я при­нял созна­тель­ное решение, при­чем дав­но, о том, что вре­мя для меня важ­нее денег. Я все­гда пони­мал, что луч­шее, на что я могу потра­тить свое небес­ко­неч­ное вре­мя на Земле — это про­ве­сти его с теми, кого я люблю. Я не исклю­чаю воз­мож­но­сти того, что, лежа на смерт­ном одре, я буду сожа­леть о том, что не рабо­тал усерд­нее и не ска­зал все­го того, что хотел ска­зать. Но веро­ят­нее всего, жалеть я буду о том, что я лиш­ний раз не выпил пива с Крис, не побол­тал лиш­ний час с Меган и хоро­шень­ко не посме­ял­ся с Бойдом. Жизнь слиш­ком корот­ка, что­бы быть занятым.

Источник: The New York Times. Перевод: Аделина Выдранкова. Адаптировала: Екатерина Ажгирей

Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter

Меня доконали пожары, насилие и жуткие новости. Как справляться с посттравматическим расстройством

Боль • Екатерина Ажгирей

Самолёты падают, в торговых центрах случаются пожары, да и сама возможность стать жертвой террористов держит в напряжении. Если все эти переживания отравляют вашу жизнь или ваш близкий человек пережил травму, а теперь его настигло ПТСР, почитайте этот туториал «для начинающих». Психотерапевт рассказывает, как жить в пугающем современном мире и оставаться спокойным человеком.